Новый год 2012-2013. Республика Коми. День 4. Воркута.
Visits: 2
Эпиграф
Далеко Воркута или близко,
Не узнаешь за несколько дней,
Этот город не место прописки,
А такая порода людей.
Воркута никогда не воркует,
Воркута во весь голос поет,
Воркута никогда не блефует,
Никогда не лукавит, не лжет!
Воркута
Что я знал про Воркуту до поездки туда? Что там холодно. Что там было много лагерей для заключенных (город даже считался столицей лагерного мира), что это шахтерский край. Еще знал, что вокруг Воркуты – тундра, продуваемая северными ветрами. А до Карского моря (называемого “мешок со льдом” – это я еще с уроков географии помнил) – всего 180 км. Мешок со льдом – это потому, что самое холодное в мире море. А, т.к. вокруг Воркуты – тундра, то ветры, дующие с северного полюса, беспрепятственно проникают в эти широты. Еще Воркута – один из самых крупных городов в мире, находящихся за Северным полярным кругом.
Пока писал – вспомнил, что видел в интернете фотку того, как выглядит сверху поезд в районе Воркуты. Это для того, чтобы прочувствовать, что такое тундра зимой.
Будучи в Воркуте, я ее прочувствовал. Буквально.
Утро началось с пробуждения в поезде. За окном, как и положено в это время года в этих широтах, была ночь. И была она там уже месяца полтора непрерывно. По соседству со мной ехали вахтовики. Что-то бурно обсуждали. Через некоторое время в окне показались огоньки вдалеке.
– Вон она, наша Воркута, – сказали мужики.
Меня посетил некоторый тремор. Волнение. Жутковато выглядело со стороны – чернота покуда видит глаз, и лишь вдалеке огоньки. И вот эти огоньки – это целый город? посреди вот этой черноты. На деле же вокруг Воркуты была бескрайняя белизна. “Белое безмолвие”, как сказал бы Владимир Высоцкий.
Спросил у вахтовиков, насколько холодно бывает в это время года тут? Сам-то я хоть и родился и вырос на севернее (даже чуть севернее, чем Воркута), но понимаю, что главный фактор холода – это ветер. В Мурманской области, где я вырос, горы препятствуют движению воздушных масс. Тут же никаких препятствий. И ветер может разгоняться до первой космической любой скорости. А, учитывая, что дует он, как правило, с севера (южнее – леса), с Карского моря, то на языке у меня невольно вертелось лишь одно слово. На “П” начинается, на “Ц” заканчивается. 6 букв. Так вышло, что в течение дня, что я был в Воркуте, я частенько употреблял его. Так вот, возвращаясь к вопросу о погоде… Мужики ответили мне, что главное – чтоб ветер был не сильный. А мороз – не так страшен. Мороза-то я и не опасался. На моей памяти было -52, когда в Кандалакше я гулял по улице. Тогда, кстати, увидел, как налету замерзает плевок (главное – плюнуть подальше, чтоб летел дольше). Здесь же плевок могло просто унести так, что не найдешь его потом. К слову о ветре, подъезжая к Воркуте, вспомнил о понятии “жесткость погоды”, о котором нам в школе рассказывали на уроке ОБЖ. Это вычисление коэффициента, с которым на человека действует совокупность мороза и ветра. Вычисляется он по следующей формуле: температура воздуха минус удвоенная сила ветра. Иными словами, примерно какая температура воздуха при полном штиле. К чему это я? Так вот, в тот день было -37 и ветер 25 м/сек. Жесткость погоды при этом получается -37-2*25 = -87. Узнал это я потом, а сперва почувствовал, каково это. А задался я этим вопросом, видимо, потому, что перебирал в памяти, что я взял с собой из теплых вещей. Под джинсы ничего не поддел, но зато взял шарф и шапку (!!!). Шарфы не люблю принципиально, а шапку – при необходимости. Тут был ее звездный час.
То, что я увидел, выйдя из вагона, как бы намекало на то, что в городе сегодня прохладно.
|
|||
|
|
|
|
Сдавая сумку в камеру хранения, оставил себе перчатки, шапку и вынул из сумки шарф на всякий случай (затолкал под куртку на случай если пригодится).
Вокзал в Воркуте находится в стороне от города. Как и в других городах Коми, которые я посетил за тот вояж. Думаю, это сделано, чтобы обезопасить жителей города от возможных ЧП. Все-таки, северный завоз – мазут, нефтепродукты + отгрузка угля. Скопление большого количества таких горючих грузов потенциально опасно. Но это лишь мое предположение. В любом случае – почапал в сторону города. Направо от вокзала по дороге. Но чем дольше я шел, тем яснее осознавал, что долго так пройти в таких условиях не получится. Погода давала о себе знать. Мороз и ветер – день чудесный! Первое впечатление, которое произвели на меря первые же попавшиеся дома – это упадок, заброшенность. Правда, делал скидку на то, что, наверно, это не сам город, а какие-то заброшенные дома на окраине.
|
|
|
|
|
|
|
|
По обе стороны от дороги росли карликовые березы. Только тут они были еще более карликовые, чем в Мурманской области. Сказываются более суровые условия. К примеру, в тот момент ветер там дул такой, что с трудом дышалось. А березки дрожали на ветру. Ветер свистел в проводах. И вкупе с видом на заброшенные дома картина была несколько апокалиптичная.
У вокзала, выходя, я видел маршрутку и во мне теплилась надежда и вера в то, что она когда-нибудь поедет и я в нее запрыгну. Надеюсь, тут нет такого жесткого контроля, чтобы пассажиры садились строго на остановках. Иначе следующую можно будет ждать долго. А такая перспектива меня не радовала. Запрыгнул в маршрутку и едва успел размякнуть как увидел, пожалуй, одну из главных достопримечательностей города – точку, через которую проходит 67я параллель. Она же является одним из символов города. Не раздумывая, попросил остановить тут. Водитель крайне удивился: “ТУУУТ?”. Да, говорю – остановите! Во-первых, проехал я всего ничего, во-вторых, остановки там не было, а было голое поле и памятник.
|
|
Маршрутка меня, конечно, ждать не стала. И я пошел пешком. Вот тут-то я в полной мере познал всю прелесть “жесткости погоды”. От вокзала я шел по застроенной улице и ветер ощущался не в полной мере. А вот тут, на открытом участке, где голая тундра, с которой дует ветер при морозе -37, джинсы стекленеть начали. Причем, интересное дело – мерзнуть начали в, первую очередь, ляжки. Да так мерзнуть, что я перестал их чувствовать практически сразу же. Т.е., растираю их, а они ничего не ощущают. Ниже колен – все нормально. Метрах в 500-600 уже стояли жилые дома. Направился быстрым шагом к ним в надежде хотя бы укрыться от ветра в подъезде, а если повезет – то и отогреть ноги немного. Приближаясь к ближайшему же дому, вспомнил про такое изобретение как домофон. Во где могла быть засада! Пока шел до дома – продумывал, как поступить? позвонить в первую же попавшуюся квартиру и представиться, например, почтальоном? Но время было – часов 8 утра. Народ еще спал, наверно. Неудобно было бы в такую рань звонить. Но Новый год продолжается и чудеса – тоже. На подъездной двери не было даже намека на домофон. Смело шагнул внутрь. Первая-то дверь была открыта, а уже на внутренней – был домофон. Удивился. Но и обрадовался тоже. Иначе мерзнуть мне дальше на улице в поисках другого подъезда. Постояв несколько минут, растер ноги до состояния, когда они уже вновь обрели чувствительность. Нужно было выходить на улицу снова. Но свистящий за дверью ветер как бы насвистывал “Не спешшшшиии! Подожжждииии! (до весны)“. Что ж, я и ехал сюда за острыми ощущениями. Вышел на улицу и пошел дальше в сторону центра города. причем, идти старался так, чтобы укрываться от ветра за жилыми домами. Блииин! Не за такими же острыми!
|
|
Метров через 500 снова стал ощущать, что не ощущаю своих ляжек. И джинсы снова встали колом на мне. И сели. В том смысле что съежились (от холода, думаю). От того плотнее облегают ноги и не оставляют никакой воздушной подушки под собой. Вот и все объяснение тому, как мои ноги фактически оказались ничем не прикрыты в такой мороз и на таком ветру. Взор мой невольно начал цепляться за подъездные двери в округе. Выцепив наиболее понравившийся, направился к нему. На этот раз повезло еще больше. Мало того, что на первой двери домофона не было, так еще и вторая дверь была открыта (та, которая внутри подъезда и на которой был домофон). Так что, зашел непосредственно в подъезд, поднялся на один пролет – а там… батарея!!! горячая! Собственно, оно и было понятно, т.к. в подъезде было тепло (думаю, с такого мороза и с такого ветра даже в холодильнике покажется тепло). Но тут – совсем иное дело. Можно было прижаться ляхами к горячему радиатору и оттаивать. Пока прогревался, подумал: “странно. второй подъезд – и у него домофон находится на второй двери, в предбаннике. Наверно, это тут так принято. Надо будет обратить внимание.” И тут, видимо, какая-то часть крови оттаяла во мне и хлынула в мозг либо моча в голову ударила, но мне в голову пришла идея, как мне утеплить самый страдающий участок тела – ляжки. У меня же есть шарф! И он длинный. Джинсы стягиваются до колен. Достается шарф из-под куртки. Отмеряется его середина, прикладывается серединой к пятой точке. Правая половина шарфа обматывается вокруг правой ноги (до колена), а левая половина – вокруг левой ноги (так же до колена). Причем, наматывается внахлест. Когда натянул джинсы – ощутил себя хоккеистом. Зато стало тепло и уютно! Теперь можно было идти и ни о чем не париться. Как оказалось, самый дискомфорт был только от того, что ноги промерзали насквозь. Лицо, тело – не напрягало. А то я уже в некоторой степени переживать начал – неужели за годы, прожитые в средней полосе, стал оранжерейным растением и отвык от полярных холодов?
Так и не заметил, как дошел до городской черты, где уже жилая плотная застройка, т.е. самый город начался. Встретил меня Ленин. В виде памятника, разумеется. Мне показалось, что и он тоже был какой-то съежившийся на ветру. Хоть, следует отметить, что в городе ветер был уже тише. Дома выполняют функцию укрытия от ветра с тундры.
|
|
|
|
|
|
|
|
Наконец-то дошел до центра города. Для меня на тот момент это было небольшим подвигом. Оглядываясь назад и вспоминая, как вышел из здания вокзала – как будто шагнул навстречу стихии, мне теперь казалось, что это было не со мной и очень давно. Столько впечатлений УЖЕ было во мне. А вот горючки во мне было маловато. Хотелось уже подкрепиться (желательно чем-то горячим) и некоторое время посидеть в тепле, скоротать время. По размерам города я понимал, что за день я его успею осмотреть и вдоль, и поперек. Потому спешить было некуда. Разве что световой день был короткий. Но сейчас он только еще начинался, люди только-только начали выходить на улицу. Изловил одного прохожего, чтобы тот сделал пару кадров со мной, чтобы запечатлеть себя в этом суровом краю. При этом извинился – за то, что ему пришлось снимать перчатки для этого.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Наконец, попалась мне едальня, которая была открыта, несмотря на столь ранний час. Надо ли говорить, что я был первым и единственным посетителем на тот момент? Это была пиццерия “Гелиос” (ул.Ленина, 64). По-моему, она даже круглосуточная. Позиционирует себя как пиццерия, что мне понравилось. Но еще больше понравилось, что там можно было заказать оленину. Точнее, струганину из Оленины. Такого я еще не пробовал и Воркута – самое место, где можно было бы попробовать мясо оленя. Сырое!
К слову сказать, есть ее лучше пока она мороженная. Что, с мороза было не так уж приятно. Но как только она подтаивает, то ощущается привкус, специфичный для дичи. Для меня он был нов и непривычен, потому доедал я оленину вперемешку с пиццей, щедро справив мясо перцем, солью, уксусом и т.д. На любителя, конечно. Но, думаю, попробовать стоит. Заел потом все это горячей пиццей, запил чаем. И был готов познавать город дальше.
К тому времени на улице немного потеплело (до -26, если верить местному телевидению), да и жизнь начинала закипать в городе. Народ повыходил на улицы.
Вышел на улицу и бодро зашагал вперед. Пока не услышал позади себя рев. Обернулся и обомлел от неожиданности. Мотоциклисты. На кроссовых мотоциклах. Зимой, на крайнем севере. Правда, в фуфайках. Это было еще одно удивление за тот день. Я в Самаре-то зимой не припомню мотоциклистов. А тут в -30 и при таком ветре.
Очередное удивление было не за горами. На Центральной площади (которая через дорогу от той кафешки, из которой я вышел) стоит елка, естественно. А за ней – мало того что прокат квадрациклов (в том числе и детских), так еще и к снегоходу подсоединяют несколько тюбингов и резво катают детей и взрослых. Тогда-то я и подумал, что, вероятно, тут какое-то свое понятие холода. Ну и, конечно, закалка. Вспоминая себя ребенком в Заполярье – тоже и мороз-не мороз. Гулять! снежки, горки! А тут вот еще дальше детки пошли.
|
|
|
|
|
|
||
А улица Ленина уводила меня дальше по городу. В сторону оврага, за которым было продолжение Воркуты. Похоже, не такая уж центральная ее часть. Время есть, желание – тоже. Оставалось лишь дойти туда и осмотреть город с той стороны тоже. Чутье не подвело. Проходя над оврагом (скорее всего, это какой-то ручей, который замерз), пофоткал издалека ту часть Воркуты, по которой уже погулял.
|
|
|
|
До этого района добралась разруха. Был такой период в жизни нашей страны. Северные регионы переживали ее более остро, чем средняя полоса и южные районы. Сам помню 90е в Заполярье. Но в Мурманской области, думаю, все равно, в некоторой степени легче переживали эти трудные времена. Все-таки, было сообщение с “большой землей”. А такие отдаленные районы, как Воркута (где даже шоссе нету до соседних регионов, а надежда лишь на ЖД) – были чуть ли не в блокаде. Да и те, кто застал 90е, думаю, помнят забастовки шахтеров, которым, казалось, не будет конца. А Воркута – это добывающая промышленность. И в первую очередь – уголь. Отток населения был колоссальный! И следы этого “великого переселения” отчетливо видны в том числе и в Воркуте.
Когда один-два дома заброшены, то это не так заметно и не так пугающе выглядит. Но когда целые улицы – это П…Ц (6 букв).
|
|
|
|
|
|
Обратите внимание на красный кирпич в цоколе здания, возле которого знак “40” на фото – это обрамление свай. Дом на сваях стоит. Таких домов много в вечной мерзлоте.
Помимо разрухи и заброшенных домов и улиц в том районе есть и приличные места. Парк Победы, магазины, детские сады, полукруглый дом, деревянная церковь-новодел. Однако же, вдалеке видны уже шахты и промзоны. И тот район – продуваемый со всех сторон ветрами.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Начало вечереть, снова усилился мороз и ветер. В вечернем освещении металлические предметы в городе выглядели как-то совсем уж холодными. Создавалось впечатление, что если коснуться их даже одеждой, то примерзнешь к ним. Навсегда. Это видно, например, по фоткам забора, пушек в Парке Победы.
Начинало уже хотеться в поезд и поехать назад. Все, что я хотел тут увидеть – я увидел. Что хотел ощутить – ощутил. Времени до поезда оставалось еще несколько часов. Напрягал и гнал на вокзал меня не холод. А какое-то странное ощущение. Безысходности чтоли. Город небольшой. Условия суровые. Оторванность от большой земли, железнодорожный тупик – дальше пути нет. Прибавьте к этому тяжелые условия труда живущих тут людей. Основные отрасли промышленности – это горно-рудная, добывающая, угольная. Ну и каторжане. Которые тут с самого основания города. Суровый край, суровая природа, суровые условия жизни. Однако, что удивительно, в таких вот суровых условиях живут открытые и добрые северные люди. Знаю еще по жизни в Заполярье. Это потому, что по одиночке там не выжить и в порядке вещей такие понятия как взаимопомощь, взаимовыручка, чувство локтя. А также основательность и серьезный подход ко всему. На Севере нет мелочей. он не прощает халатности. Не позаботился о себе летом – трудно придется зимой.
В обратную сторону было бы глупо идти тем же путем, который уже хоженный. Потому свернул на другие улицы. В район улицы Ленинградской. Тут уже дома были не такие панельные, как на Ленина. Все больше деревянные Встречались даже дома барачного типа. Такие дома я еще помню из своего детства в Кандалакше. Дома хоть и выглядят не презентабельно, но зато теплые (особенно если с печками внутри). Думаю, для севера это куда важнее. Тем более, что те дома, в районе которых я прогуливался сейчас – ближе к окраине города и ветра там, думаю, будь здоров! И вот эти самые ветра очередной раз натолкнули меня на мысль зайти погреться. Как раз в такой вот деревянный двухэтажный дом на два подъезда. Снова обратил внимание на домофон. Первая дверь открывается свободно, а вторая – запирается на домофон. Видимо, это по всему городу так сделано. Чтобы люди не на морозе и ветру доставали ключи. Либо же – чтобы можно было укрыться хотя бы в предбаннике от непогоды и не замерзнуть насмерть, павши жертвой чистоты подъездной.
Отогревшись, засеменил ближе к центральным районам. Площадь мира, дворец культуры шахтеров (там как раз закончилось какое-то праздничное мероприятие для детей и дети вместе с родителями расходились кто куда в разные стороны).
Побродив по центру города, взял курс в направлении железнодорожного вокзала. Часть детей с родителями целенаправленно шли в том же направлении, но в определенный момент сворачивали и заходили в какой-то магазинчик. Оказалось это – кондитерская. Решив, что кондитерская – лучше, чем зал ожидания на вокзале, решил скоротать некоторое время за бокалом чая и чем-нибудь вкусным. Выпечка действительно оказалась отменной! Потому это заведение и пользуется популярностью у горожан. Народная тропа сюда не зарастает. Но что больше всего удивило – дети выпрашивали у родителей эскимо! Как по мне – так вот про эскимо я бы думал, пожалуй, в самую последнюю очередь зимой в Воркуте. А они – ничего. Тут же разворачивали и, выходя на улицу, начинали есть. Я-то надеялся, что домой берут и дома поедят, например. Нет! Не отходя от кассы, что называется. Суровые воркутинские дети! При виде этой картины в моей голове снова проносилось то самое слово-шарада.
Остаток вечера провел в ожидании поезда на Москву. Воркутой я был сыт.
P.S.: Думаю, можно с уверенностью сказать, что Воркута – самая холодная точка,в которой я побывал (на тот момент, да и на сегодняшний день). Самая жаркая точка – это остров Киш. Там я тоже перемещался короткими перебежками. Но не от подъезда до подъезда, а от скамейки до скамейки.
